13.10.2010 в 12:17
Пишет dora_night_ru:Эти белые стены сводят меня с ума. И вот результат...
URL записиНазвание: Цепи памяти
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: R
Жанр: ангст, драма
Размер: мини
Warning: больная фантазия автора.
Саммари: Говорят, что правда освободит тебя. Но можно ли быть свободным от того, кого любишь?
читать дальше
Лекс вспомнил в среду утром. Между вторым и третьим глотком кофе. Он как раз взял в руки тост с джемом… И память накрыла его волной цунами.
Он не пролил кофе. И даже не поперхнулся воздухом. Наверно, он даже не побледнел. Просто отставил чашку. Вытер руки бумажной салфеткой с издевательски ухмыляющимся Багсом Банни. Спокойно встал и подошел к окну. Совершенно спокойно. Ну, он же Лутор.
Как выяснилось.
Заодно прояснились вдруг все те мелочи, которые так задевали его последнее время. Частые отлучки Кларка. Нестыковки в его рассказах. Собственная боязнь блестящего льда.
Должен признать, Кларк, по сравнению с амбаром – это большой шаг вперед… Мне кажется, что впервые за всё это время я наконец-то понял… Ты мне не доверял! При всех твоих способностях… И как же я могу повернуться спиной к другу? Тем более, если друг отвернулся от меня… Я любил тебя как брата, Кларк… Прости…
И прикрыть собственным телом… В жалкой попытке… спасти? Хоть чуть-чуть… защитить… Приняв на себя пронзающую колотую боль. Боль блестящего льда.
А в голове настойчиво билось: «Что толку? Осколком раньше – осколком позже… Всё равно он тоже сдохнет…» Иногда высокий интеллект – это зло. Иногда всё, что ты хочешь – просто чтоб именно эти глаза стали последним, что ты видишь в этой жизни…
Но иногда случаются чудеса. С инопланетными чудо-парнями они случаются особенно часто.
Белый холод больничной палаты. Равнодушные лица врачей. Испуганное лицо Кларка.
Тебя зовут Алек… Ты разве не помнишь? Мы катались на снегоходах. Ты врезался в елку. Ну да, мы катались на снегоходах во время нашего медового месяца. Ты разве не помнишь? Не помнишь?!
Лекс прислоняется лбом к холодному стеклу окна. Скоро опять Рождество. Очередное лживое Рождество.
Во дворе урчит мотор синенького седана. Кларк вернулся. Из своего «коммивояжерского рейда». Он рекламный агент. Он часто в разъездах. Господи, Лекс, как ты мог на это купиться?! На все эти лживые безделушки, которые он вечно притаскивает в подарок. На магнитик для холодильника в форме пивной кружки – из Праги. На затертый «типа безумно древний» пергамент – из Каира. На ванильную свечку приторно-розового цвета – из Парижа. Странно, что канзасской кукурузы ни разу не привез.
Насколько Лекс был гением – настолько Алек оказался идиотом. Как он мог поверить, что в Париж из Монтаны можно добраться за два часа? Какие к черту чартерные рейсы? Чем он думал? Он вообще думал? Почему так легко верил ему?
Отчего не разу не поверил собственным снам?
Пожалуйста! Отец, умоляю тебя! Пока он ничего не помнит – мир в безопасности. Помоги мне, отец. Дай ему этот шанс. Дай этот шанс… нам… На год… На месяц… На день… Дай мне Лекса! Пусть не помнит… Я буду помнить за нас обоих…
Хлопают входные двери. В стекле окна, как в ледяных стенах, отражаются неуклюжие попытки Кларка протиснуться на кухню. Да, нелегко это, если ты обвешан многочисленными пакетами по самую шею. Откуда на этот раз сувениры? Кристалла с Северного полюса не притащил?
– На Пиккер-стрит опять пробки, ты представляешь? А в магазинах просто Армагеддон творится! Дурацкие распродажи…
Дурацкие распродажи? И это слова рекламного агента? Ты точно идиот, Лекс. Слепой и глухой к тому же.
– Зато я золотой фольги для елочных яблок прикупил. Помнишь, как тебе в прошлый раз понравилось?
У нас медовый месяц. Помнишь?
– Эй, – Кларк пытается пристроить пакеты на стол. – Алек, что такое? Что-то случилось?
Что случилось? Самая малость, Кларк. Просто мир рухнул. Мой мир. Наш мир.
– Я вспомнил.
Обернуться не торопясь. Смакуя каждую песчинку страха, рассыпавшуюся по кухне вместе с пакетами. Впитывая судорожный вдох. Отражаясь в испуганных глазах. Какая чудная месть.
Месть за собственные воспоминания.
За холод родового замка. И жар камина, где вы впервые… занялись… любовью?
За одиночество ночей владельца многомиллиардной империи. И каждое объятие с запахом меда и лимона.
За предательство каждой женщины в его жизни. И каждый стон, когда его пальцы выскальзывают наружу… освобождая место… готовясь… любить?
За отсутствие друзей. И ворчание миссис Гамбл, что они опять не подстригли изгородь. «Оно конечно, чем кусты выше – тем дружка лапать удобней. Но я всё равно видела, как ты чуть не завалил его вчера прям посреди двора! И на этот раз твоя кошачья улыбка не спасет вас от иска за моральный ущерб, слышишь, Алек?»
За холодные рождественские ужины, когда за компанию – лишь луторовская гордость. И за тот дурацкий пояс с анальными шариками в не менее дурацкой упаковке с клоунами. «Тебе смешно, Кларк? Тебе правда смешно? Сейчас я принесу для тебя шарики для ванной – и посмотрим, кому в итоге будет смешнее!»
За всё…
– Я вспомнил, что забыл купить соус для индейки. Теперь придется самому что-то кулинарить…
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: R
Жанр: ангст, драма
Размер: мини
Warning: больная фантазия автора.
Саммари: Говорят, что правда освободит тебя. Но можно ли быть свободным от того, кого любишь?
читать дальше
Лекс вспомнил в среду утром. Между вторым и третьим глотком кофе. Он как раз взял в руки тост с джемом… И память накрыла его волной цунами.
Он не пролил кофе. И даже не поперхнулся воздухом. Наверно, он даже не побледнел. Просто отставил чашку. Вытер руки бумажной салфеткой с издевательски ухмыляющимся Багсом Банни. Спокойно встал и подошел к окну. Совершенно спокойно. Ну, он же Лутор.
Как выяснилось.
Заодно прояснились вдруг все те мелочи, которые так задевали его последнее время. Частые отлучки Кларка. Нестыковки в его рассказах. Собственная боязнь блестящего льда.
Должен признать, Кларк, по сравнению с амбаром – это большой шаг вперед… Мне кажется, что впервые за всё это время я наконец-то понял… Ты мне не доверял! При всех твоих способностях… И как же я могу повернуться спиной к другу? Тем более, если друг отвернулся от меня… Я любил тебя как брата, Кларк… Прости…
И прикрыть собственным телом… В жалкой попытке… спасти? Хоть чуть-чуть… защитить… Приняв на себя пронзающую колотую боль. Боль блестящего льда.
А в голове настойчиво билось: «Что толку? Осколком раньше – осколком позже… Всё равно он тоже сдохнет…» Иногда высокий интеллект – это зло. Иногда всё, что ты хочешь – просто чтоб именно эти глаза стали последним, что ты видишь в этой жизни…
Но иногда случаются чудеса. С инопланетными чудо-парнями они случаются особенно часто.
Белый холод больничной палаты. Равнодушные лица врачей. Испуганное лицо Кларка.
Тебя зовут Алек… Ты разве не помнишь? Мы катались на снегоходах. Ты врезался в елку. Ну да, мы катались на снегоходах во время нашего медового месяца. Ты разве не помнишь? Не помнишь?!
Лекс прислоняется лбом к холодному стеклу окна. Скоро опять Рождество. Очередное лживое Рождество.
Во дворе урчит мотор синенького седана. Кларк вернулся. Из своего «коммивояжерского рейда». Он рекламный агент. Он часто в разъездах. Господи, Лекс, как ты мог на это купиться?! На все эти лживые безделушки, которые он вечно притаскивает в подарок. На магнитик для холодильника в форме пивной кружки – из Праги. На затертый «типа безумно древний» пергамент – из Каира. На ванильную свечку приторно-розового цвета – из Парижа. Странно, что канзасской кукурузы ни разу не привез.
Насколько Лекс был гением – настолько Алек оказался идиотом. Как он мог поверить, что в Париж из Монтаны можно добраться за два часа? Какие к черту чартерные рейсы? Чем он думал? Он вообще думал? Почему так легко верил ему?
Отчего не разу не поверил собственным снам?
Пожалуйста! Отец, умоляю тебя! Пока он ничего не помнит – мир в безопасности. Помоги мне, отец. Дай ему этот шанс. Дай этот шанс… нам… На год… На месяц… На день… Дай мне Лекса! Пусть не помнит… Я буду помнить за нас обоих…
Хлопают входные двери. В стекле окна, как в ледяных стенах, отражаются неуклюжие попытки Кларка протиснуться на кухню. Да, нелегко это, если ты обвешан многочисленными пакетами по самую шею. Откуда на этот раз сувениры? Кристалла с Северного полюса не притащил?
– На Пиккер-стрит опять пробки, ты представляешь? А в магазинах просто Армагеддон творится! Дурацкие распродажи…
Дурацкие распродажи? И это слова рекламного агента? Ты точно идиот, Лекс. Слепой и глухой к тому же.
– Зато я золотой фольги для елочных яблок прикупил. Помнишь, как тебе в прошлый раз понравилось?
У нас медовый месяц. Помнишь?
– Эй, – Кларк пытается пристроить пакеты на стол. – Алек, что такое? Что-то случилось?
Что случилось? Самая малость, Кларк. Просто мир рухнул. Мой мир. Наш мир.
– Я вспомнил.
Обернуться не торопясь. Смакуя каждую песчинку страха, рассыпавшуюся по кухне вместе с пакетами. Впитывая судорожный вдох. Отражаясь в испуганных глазах. Какая чудная месть.
Месть за собственные воспоминания.
За холод родового замка. И жар камина, где вы впервые… занялись… любовью?
За одиночество ночей владельца многомиллиардной империи. И каждое объятие с запахом меда и лимона.
За предательство каждой женщины в его жизни. И каждый стон, когда его пальцы выскальзывают наружу… освобождая место… готовясь… любить?
За отсутствие друзей. И ворчание миссис Гамбл, что они опять не подстригли изгородь. «Оно конечно, чем кусты выше – тем дружка лапать удобней. Но я всё равно видела, как ты чуть не завалил его вчера прям посреди двора! И на этот раз твоя кошачья улыбка не спасет вас от иска за моральный ущерб, слышишь, Алек?»
За холодные рождественские ужины, когда за компанию – лишь луторовская гордость. И за тот дурацкий пояс с анальными шариками в не менее дурацкой упаковке с клоунами. «Тебе смешно, Кларк? Тебе правда смешно? Сейчас я принесу для тебя шарики для ванной – и посмотрим, кому в итоге будет смешнее!»
За всё…
– Я вспомнил, что забыл купить соус для индейки. Теперь придется самому что-то кулинарить…